Она отыскала на дне контейнера кухонный нож.

– Эй, Кайра Из-Тени! – Он позвал ее из-за стеллажей, в его голосе было странное напряжение. – Иди сюда!

Война продолжается, подумала Кайра.

* * *

Он поманил ее, датчики поймали движение, и темнота раздвинулась. Этот склад был огромным: стеллажи, коробки, ящики, цистерны с желтыми и красными маркировками; Кайра держала руку с ножом за спиной и не торопилась приближаться.

– Что ты здесь нашел, надувную женщину?

– Батареи для флаера. Заряженные.

Кайра на несколько секунд потеряла самообладание.

– Батареи, – повторила, как диктофон. – Но они же… не могут так долго хранить заряд! Они не могут… этого не может быть…

Маркус Из-Лета перевел взгляд на нож в ее опущенной руке. Кайра спохватилась; он поймал ее в простенькую ловушку. Подал надежду – и выявил настоящие намерения.

– Скотина!

Она давно не тренировалась, да и кухонный нож не предназначен для бросков, но Кайра была очень зла, и лезвие с хрустом вошло в бок контейнера из пенистой пластмассы. На уровне человеческого лица. В двух шагах от Маркуса Из-Лета.

Почему она в последний момент изменила направление броска? Неужели поверила в небылицу о батареях на складе?!

– Я не вру, – после длинной паузы сказал он. – Заряд просел, но на ночь хватит с избытком. Единственная проблема – до заката донести батарею до флаера… Может, я тебе не нужен? Сама справишься?

Кайра закрыла лицо трясущимися руками.

* * *

Последние сто метров пути обратно к флаеру, с батареей на плечах, она не запомнила. Вот ее ноги в тактических ботинках проваливаются в песок по щиколотку, шаг за шагом, по глубоким следам идущего впереди. И вот она уже в салоне, лежит в кресле, не в силах пошевелить ни ногой, ни рукой.

– Резервная батарея подсоединена, – женским голосом сказал «Морфо».

Включились экраны. Кайра увидела, что солнце касается горизонта, лежит на нем брюхом и сейчас утонет. Через секунду Маркус Из-Лета попытался подняться по трапу, но сорвался. Она видела, как разжались его пальцы; он вывалился наружу и упал на песок.

Кайра взвыла, поднимаясь. Со стоном и руганью добралась до пилотской двери. Протянула ему руку, рывком помогла забраться в салон, потеряла сознание. Открыла глаза, как после долгого сна: флаер висел над пустыней, небо теряло последние краски, экраны работали. Внизу в исчезающем свете едва различима была башня. Темные кляксы, подвижные, лоснящиеся, облепили запертый люк, подбирая крохи: отшелушившиеся клетки кожи. Упавшие волоски. Капли мочи и пота. Смотреть на это было отвратительно, но она не могла оторвать взгляда – пока внешние экраны не погасли и остался только звук – щелчки. Потрескивание.

Приглушенно горели лампы освещения. Кайра впервые видела салон «Морфо» таким – не полностью темный, не залитый резким светом, он казался жилым помещением и даже, пожалуй, уютным.

Из-Лета сунул ей в руку бутылку с протеиновой смесью. Кайра напилась, подобрала с пола упавшее одеяло, завернулась в запах можжевельника и отключилась, как машина.

* * *

– Спасибо, что подала мне руку.

– Ты мой ресурс, – отозвалась она, хрустя галетой. – Я сохранила тебя, как приложение к флаеру.

Небо светлело. «Морфо» висел над пустыней. Кайра жевала сухой паек, добытый в бункере, и запивала холодным кофе. У этой простой еды были вкус и запах жизни.

– Хорошо бросаешь нож, – сказал он небрежно.

– Я перфекционистка.

– Я заметил.

– Ты с самого начала знал, что на складе могут быть батареи?

– Видишь ли, – он вытер с губ остатки протеинового коктейля, – воздушный парк на Резерве не комплектовался «Морфо». Их завезли всего несколько штук, перед самым закрытием проекта. Вероятность обнаружить на складе совместимые батареи была… мягко говоря, невысока. Но я все равно решил проверить.

– А ты везучий, – сказала она после долгой паузы. – Я бы взяла тебя своим заместителем.

– Мы не сработались бы. Ты слишком любишь простые решения.

– Вранье, – она почти обиделась.

– Что бы ты сделала, если бы в операции, которую ты спланировала, погиб почти весь личный состав? А ты оказалась единственным выжившим офицером?

– Застрелилась бы, – сказала она, не задумываясь.

– Вот, – он кивнул. – В этом разница между нами.

– Я знаю, что такое воинская честь!

– Честь – приносить пользу своей армии. Поэтому я отслужил в штрафном батальоне, черпал дерьмо, придерживал выпадающие кишки, выжил, вернул себе звание и уже потом подготовил десятки удачных операций. Тысячи овец, обученных, мотивированных, пополнили списки безвозвратных потерь. И тебя в конце концов я все-таки поймал.

Его слова неожиданно ранили ее. Кофе показался горьким. Разглагольствования гиен она всегда пропускала мимо ушей, но статус этого человека был теперь для нее не ясен: до какой степени он враг ей? И если отчасти не враг, то кто?

– Еще кто кого поймал, – сказала она сквозь зубы. – Я не в проигрыше. Из-за меня ты навечно заперт на Резерве и никогда больше не принесешь пользы своей армии.

– Я уже говорил, что мной бесполезно манипулировать? – Он ласково улыбался, и Кайра обозлилась:

– Ты забыл, как опустил флаер и спас меня? И кто после этого не поддается на манипуляции?

– Ты мой ресурс, – он хитро прищурился, повторяя ее слова. – Я сохранил тебя для дальнейшей эксплуатации.

Из-за горизонта показалось солнце. Пустыня внизу на мгновение ожила: по ней заструились тени. Как будто в этот час, сразу же после рассвета, снова явился призрак и рек, и гор, дорог и городов.

– Ладно, без манипуляций, – сказала Кайра. – Ты знаешь, как нам выбраться с Резерва?

Он перестал улыбаться и очень долго молчал. Кайра ждала, затаив дыхание.

– Не хочу обманывать, – сказал он наконец. – Слишком много факторов. Найдутся ли в бункере актуальные карты. Смогу ли я проложить маршрут. В каком состоянии другие базы.

– Мы все равно не сможем пересечь океан!

– А нам не надо. В центре материка есть база со стабильным телепортом.

– И если мы до него доберемся… – Кайра вцепилась в подлокотники.

– Мы вернемся домой.

* * *

Теплый поток из сушилки касался волос; высыхая, они завивались кудряшками. Кайра стояла перед зеркалом в санитарном отсеке и разглядывала себя с некоторой опаской.

Синяки на запястьях и щиколотках. Синяки на плечах. Торчащие ребра, ввалившиеся глаза, мурашки на бледной коже. Ничего, бывало и хуже; собрав волосы под чистую бандану, она влезла в теплую после сушилки одежду.